...Надо сказать, что поступок этот был на грани сумасшествия или самоубийства. Кто из нас не знает из школьной программы по физике, что скорость свободного падения тела без малого 10 метров в секунду? И, наверное, многие, пересчитав несложные цифры, знают, что это скорость 352 километра в час! Но далеко не каждый знает, что с момента выхода из ранца и до полного раскрытия купола, а это около 20 квадратных метров шелка, проходит 4 секунды, и уж только после этого парашют начинает тормозить тело! До расчетных же 4 метров в секунду проходит еще около 5 секунд. Простая арифметика – за эти девять секунд парашютист пролетает примерно еще 80—85 метров. Вот так-то вот!.. То, что задумал Андрей, было вопиющим, грубейшим нарушением техники безопасности прыжков и... Ее высшим пилотажем!.. Раскрыться на 150 метрах! Огромный риск, на который может пойти только абсолютно бесшабашный человек или абсолютно уверенный в себе, ведь до того момента, когда начнет работать наука физика под куполом парашюта, до земли останется каких-нибудь полсотни метров, не больше! И надо еще сориентироваться и приземлиться так, чтобы ничего себе не сломать! И обязательно по касательной траектории с пробежкой, потому что это не спортивный «матрас», который «умеет» зависать на месте, а эти 4 метра в секунду хоть и не 10, но скорость все же 144 кэмэ в час!.. Конечно же, на армейских парапланах тоже имеются две управляющие стропы, но... Попробуй сориентироваться в таком жестком цейтноте! Нормальное штурмовое десантирование. Андрей слышал, что были в спецназе ГРУ и такие мастера, что прыгали с сотни метров и не разбивались, но так рисковать он не мог, смелости не хватало... В этот раз он просто захотел встретить свою группу уже на земле... Новобранцам же предстояло две минуты свободного падения, и следующие две минуты уже под куполом, медленно, но уверенно спуститься на вертолетную площадку аэродрома...

...Вот она, земля, надвигается неотвратимо, как локомотив! Андрей потянул на себя стропы управления, стремясь вывести траекторию своего падения к наиболее острому углу. Какой-то куст хлестнул по подошвам берцев. Еще метр и... Он пробежал по инерции метров 5 – 7 и, развернувшись на сто восемьдесят, потянул на себя стропы, гася купол. Двадцать квадратных метров черного парашютного шелка, не имея нагрузки, опали к ногам Кондора бесформенной тряпкой. А в небе, похожие на воронов, кружили и приближались к земле еще пять куполов.

Только теперь, после приземления, Андрей заметил поднявшуюся на аэродроме суету. От наблюдательной вышки в его сторону неслись, не разбирая дороги, два «Хаммера», на дверцах одного из них алел кроваво-красный крест. Вслед за джипами, точно так же не разбирая дороги, но на своих двоих, перепрыгивая кусты и кочки, бежали люди в камуфляжах. Около двух десятков военных.

Кондор успел сбросить с себя парашютные лямки, проследить, как в сотне метров от него приземлились его бойцы, когда в трех метрах остановился первый джип, а из него вывалился высокий атлет с петлицами майора-десантника:

– Сержант! Ко мне!

– Прибыл по вашему приказанию, месье майор!

– Доложите, черт возьми, что здесь происходит и что вы вытворяете!

– Отработка на практике приемов штурмового десантирования! – отчеканил Андрей, внутренне улыбаясь.

– Доложите ваше имя и должность, сержант!

– Сержант Ферри, месье майор! Прибыл для вступления в должность командира взвода разведки! Со мной пятеро моих подчиненных.

– Ферри? – Майор с силой потер лоб. – Это тот, который Кондор?

– Так точно!

– Н-ну-ну... Месье генерал Жерарди информировал штаб полка о вашем прибытии и предупреждал, что вы сумасброд, сержант, но вытворить такое!.. Я буду вынужден информировать генерала о вашем поступке! – Майор смотрел на Кондора зло и вдруг тихо произнес по-русски: – Придурок, бля!

– Всего лишь вспомнил молодость! – Андрей не смог не ответить на своем родном языке, чем немало удивил майора.

– Ты русский?

– А ты сомневаешься?

– Уже нет... Где так прыгать научили?

– «Витязь».

– Ага! Ну, тогда понятно... – Он протянул руку: – Майор Плющ. Замначальника учебно-тренировочного полигона.

– Плющ? – Филин был удивлен. – Так и не сменил?.. По говору, да и по фамилии, похоже, мы земляки, майор. Из Хохляндии?

– Херсон.

– Одесса.

– Совсем хорошо...

В это время за спиной Андрея выстроились пятеро парашютистов.

– Месье майор! – Кондор вскинул руку к воображаемому козырьку. – Сержант Ферри с группой прибыл для прохождения службы!

– Вольно! – Майор усмехнулся в пшеничные усы. – Устраивайтесь, сержант. Вечером жду к себе...

– Есть!

Майор развернулся и направился к своей машине, махнув попутно рукой медикам, которые уже были готовы вытащить носилки из второго джипа. Маленькая колонна развернулась и направилась к наблюдательной вышке, подняв облачко пыли.

– Ну, ты дал! – послышалось за спиной.

Андрей обернулся и увидел рядом с собой невозмутимое лицо Кузнецова-старшего.

– И на хрена?

Филин улыбнулся уголками губ:

– Молодость вспомнил... Отработал упражнение номер 17 – «Штурмовое десантирование при интенсивном обстреле с земли». Да и вообще...

– Пионерские костры в жопе горят?

– Застоялся я немного, Серый, поразмяться захотелось.

– Ага. Адреналинчику в венки впрыснуть... – Оса смотрел прямо в зрачки Филина. – А мне кажется, сержант, что ты просто смерти ищешь... Я такое уже видел. Давно... Сколько звезд-то на погонах носил?

– Как и ты. Только с двух раз...

– Ясно... – Сергей посмотрел куда-то вдаль, за плечо Андрея. – Маугли...

– Не понял?

– Мы с тобой одной крови – ты и я... Оба мы с тобой «пятнадцатилетние капитаны» [12] ...

– Ну, вот теперь и мне ясно...

В этот момент Кондора толпой окружили камуфлированные мужики, в которых он узнал свой взвод в полном составе, – они знали, что Кондор будет десантироваться с пополнением, и пришли встретить своего командира.

– Кэп! Че это было?! – проорал в ухо Стар.

– То есть бардзо худа справа, пан коммандер! – кричал где-то слева Вайпер.

– Мудак, бля, удачливый! – тискал его в объятиях Питон.

– I still did not see such jumps! (Я таких прыжков еще не видел!) – Японские глаза Джампа были похожи на два блюдца.

– И не увидишь, узкоглазая твоя душа! – засмеялся Стар, забыв при этом напрочь, что Кито не знает русского языка.

Этот бедлам продолжался бы, наверное, еще долго, и Андрей решил навести порядок:

– Сколько у меня во взводе капралов, Стар?

– Вайпер, Питон, Джамп, Гот, Стингер – этого ты не знаешь, хороший парень – и я.

– Кто командовал взводом?

– До сего момента я – капрал Стар, месье сержант! – Павел широко улыбнулся. – Во вверенном вам подразделении происшествий не случилось!

– Ладно. Хорош зубоскалить, Паша, строй взвод. Пополнение на фланг. Будем изображать дисциплинированную армию, а то мне, чувствую, за «штурмовое» сегодня и так пистон вставят.

– Как пить дать, кэп!.. Platoon! Become! Quietly! (Взвод! Становись! Смирно!) – рявкнул Стар во все горло. – In a column on three! A direction – an observant tower! Forward march!!! (В колонну по три! Направление – наблюдательная вышка! Шагом марш!!!)

Теперь эта ватага камуфлированных башибузуков превратилась в настоящее воинское подразделение.

«Во Паша-то дает! – Филин мысленно улыбался, глядя на Стара. – Вымуштровал что надо! Майор – он, хоть и бывший, и есть майор!.. Ну что ж, значит, и быть ему моим „замком“ во взводе!»

Октябрь 1998 г. – февраль 1999 г.

Корсиканские будни

... – Ну, военный, расскажи, где таких, как ты, башибузуков готовят?

Майор Плющ сидел за небольшим столом, на котором была разложена нехитрая солдатская снедь, то бишь закусь, с двумя поллитровками «Столичной», и не какой-то там самопальной французской, а самой настоящей, московского завода «Кристалл». Сам же стол, и два стула в комплекте, стоял посреди крохотной, но довольно уютной комнатушки, которая и была, собственно, суверенной территорией майора в сержантском общежитии.